В древности чукчи-воинственный народ. Тяжелые доспехи состояли из шлема, наручей и поножей из толстых костяных полос, соединенных ремешкми; панцирей на лямках из костяных пластинок, сплетенных ремешками, или из полос толстой-в несколько слоев-моржовой кожи. Интересная часть доспеха-наспинный щит из деревянных досок, обтянутых моржовой кожей. Обстреляв врага из небольших, но очень мощных луков, составленных из полос рога и китового уса, воины скидывали панцири и бросались в атаку с копьями и палицами.
О рабстве на Чукотке, которое существовало почти до 40-х годов прошлого столетия, исследователи и историки пишут не очень охотно. Обычно в рабство продавались женщины, не способные рожать, и мужчины из бедных семей за долги. Рабов нещадно эксплуатировали, били, плохо кормили и относились к ним с презрением.
------->
Известный историк и писатель ныне покойный Владилен Леонтьев рассказывал, что в 1972 году во время путешествия по Беринговскому району встретил пожилую женщину, которая в юности была продана семьей в рабство за долги. И хотя она была симпатичной и молодой, относились к ней хуже, чем к собаке. Пробыла эта женщина в рабстве до старости, когда в стойбище, где она находилась, прилетели медики и, найдя у нее болезнь, вывезли в районную больницу. После этого старуха уже не вернулась назад к своим хозяевам.
Впрочем, чукчи неохотно покупали рабов из числа соплеменников, но вот рабы-пленники всегда были желанны. В XVII–XVIII веках воинственные чукчи часто совершали набеги на американский континент. Мужчины-воины на байдарах (лодках, обтянутых моржовой кожей) переправлялись через Берингов пролив, шли вдоль побережья и грабили поселения, расположенные на их пути. Чукотские «викинги» во время походов достигали территории нынешней Канады, держа в страхе поселения, расположенные на побережье. Забирались ценные вещи – меха, металлические изделия, оружие.
Мужчин в плен не брали, только женщин. Если попадались молодые негритянки в возрасте до 25 лет, то их использовали не только на работах в стойбище, но и как секс-рабынь. Негритянки, считавшиеся очень темпераментными, обучали молодых чукотских охотников сексуальным навыкам. Потренировав молодых парней в одном стойбище, секс-рабыня переправлялась в другое. Иногда стойбища меняли одну секс-рабыню на другую.
Будущие жены не ревновали своих мужей к бывшим наставницам-негритянкам. Считалось, что заниматься сексом с рабыней – все равно что тренироваться в национальных видах спорта. Чтобы не портить кровь ораветлянов – настоящих людей (так называли себя чукчи), детей черным рабыням рожать от чукчей запрещалось.
В начале прошлого века, когда к берегам Чукотки стали приходить американские китобои, нередко провинившихся моряков, в основном негров, списывали на берег. Их тоже считали рабами, но некоторым, если у тех были какие-то средства, разрешали жениться на чукчанках. Но дети от таких смешанных браков считались неполноценными, и их не любили.
Уже в советское время были случаи, когда оленеводы насильно увозили в тундру русских девушек. Так, в 1941 году из поселка умыкнули в тундру учительницу Анну Кузнецову. В течение двух лет она жила в отдаленном стойбище Ванкаремской тундры. С ней хорошо обращались, она учила грамоте не только детей, но и стариков. Позже Анна Кузнецова написала интересные воспоминания о своем проживании в неволе.
О рабстве на Чукотке, которое существовало почти до 40-х годов прошлого столетия, исследователи и историки пишут не очень охотно. Обычно в рабство продавались женщины, не способные рожать, и мужчины из бедных семей за долги. Рабов нещадно эксплуатировали, били, плохо кормили и относились к ним с презрением.
------->
Известный историк и писатель ныне покойный Владилен Леонтьев рассказывал, что в 1972 году во время путешествия по Беринговскому району встретил пожилую женщину, которая в юности была продана семьей в рабство за долги. И хотя она была симпатичной и молодой, относились к ней хуже, чем к собаке. Пробыла эта женщина в рабстве до старости, когда в стойбище, где она находилась, прилетели медики и, найдя у нее болезнь, вывезли в районную больницу. После этого старуха уже не вернулась назад к своим хозяевам.
Впрочем, чукчи неохотно покупали рабов из числа соплеменников, но вот рабы-пленники всегда были желанны. В XVII–XVIII веках воинственные чукчи часто совершали набеги на американский континент. Мужчины-воины на байдарах (лодках, обтянутых моржовой кожей) переправлялись через Берингов пролив, шли вдоль побережья и грабили поселения, расположенные на их пути. Чукотские «викинги» во время походов достигали территории нынешней Канады, держа в страхе поселения, расположенные на побережье. Забирались ценные вещи – меха, металлические изделия, оружие.
Мужчин в плен не брали, только женщин. Если попадались молодые негритянки в возрасте до 25 лет, то их использовали не только на работах в стойбище, но и как секс-рабынь. Негритянки, считавшиеся очень темпераментными, обучали молодых чукотских охотников сексуальным навыкам. Потренировав молодых парней в одном стойбище, секс-рабыня переправлялась в другое. Иногда стойбища меняли одну секс-рабыню на другую.
Будущие жены не ревновали своих мужей к бывшим наставницам-негритянкам. Считалось, что заниматься сексом с рабыней – все равно что тренироваться в национальных видах спорта. Чтобы не портить кровь ораветлянов – настоящих людей (так называли себя чукчи), детей черным рабыням рожать от чукчей запрещалось.
В начале прошлого века, когда к берегам Чукотки стали приходить американские китобои, нередко провинившихся моряков, в основном негров, списывали на берег. Их тоже считали рабами, но некоторым, если у тех были какие-то средства, разрешали жениться на чукчанках. Но дети от таких смешанных браков считались неполноценными, и их не любили.
Уже в советское время были случаи, когда оленеводы насильно увозили в тундру русских девушек. Так, в 1941 году из поселка умыкнули в тундру учительницу Анну Кузнецову. В течение двух лет она жила в отдаленном стойбище Ванкаремской тундры. С ней хорошо обращались, она учила грамоте не только детей, но и стариков. Позже Анна Кузнецова написала интересные воспоминания о своем проживании в неволе.